Если 51-я армия, хоть и понесла потери, но смогла организованно перегруппироваться, то соседней 44-й армии пришлось гораздо хуже. В первый же день немецкого контрнаступления были выведены из строя командующий армией, начальник штаба и член военного совета армии. Уже к 18 января враг сначала окружил, а затем и захватил Феодосию.

Разгром 44-й армии и потеря Феодосийского порта серьезно ухудшила условия снабжения советских войск в Крыму и поставил в тяжелое положение 51-ю армию. А спасли ситуацию очередные морозы, которые позволили многократно увеличить поставки по льду Керченского пролива.

К 21-го января ситуация на фронте стабилизировалась, обе стороны приводили части в порядок. Погода все эти дни продолжала "прыгать" от холодного дождя и раскисших дорог до снегопадов с 15-градусным морозом. Разведкой было установлено, что перед фронтом 51-й армии находится румынская 18-я пехотная дивизия.

Всего за время работы ледовой переправы с 28 декабря 1941-го до 1 января 1942 года и с 20 января по 11 февраля 1942 года по ней на Керченский полуостров удалось перебросить 96618 человек личного состава, 23 903 лошади, 6513 автомашин, 30 орудий 122-мм, 103 орудия 76-мм, 45 орудий 45-мм, 46 тракторов и 8222 повозки. Ледовая переправа сыграла исключительную роль в истории борьбы за Керченский полуостров, позволив прочно закрепиться и создать предпосылки для наступления.

26 января до батальона противника пытались атаковать передовые позиции 784-го полка, но безуспешно. К 28 числу третий полк 390-й стрелковой дивизии наконец-то прибыл на фронт стал сосредотачиваться во втором эшелоне.

28 января 1942 года директивой Ставки ВГК № 170070 Кавказский фронт разделяется на Крымский фронт и Закавказский военный округ. В состав нового фронта включались войска 44, 51 и 47-й армий, все войска в Севастополе, Черноморский флот и Азовская военная флотилия.

Операция по освобождению Крыма представляла собой первый опыт массового использования в операциях Красной Армии военнослужащих неславянских национальностей. Бойцы-кавказцы составили солидную прослойку в частях, высадившихся в Крыму. В феврале 1942 года в составе Крымского фронта сражались около 48 тысяч воинов-представителей закавказских национальностей (35% от всего личного состава фронта). 390-я стрелковая дивизия была ярким примером участия народов Закавказья в Великой Отечественной.

В конце января в качестве представителя Ставки Верховного Главнокомандования на Крымский фронт прибывает заместитель наркома обороны и начальник Главного политического управления Красной Армии Лев Захарович Мехлис.

Через два дня после прибытия Л. З. Мехлис отправил И. В. Сталину телеграмму следующего содержания:

"Прилетели в Керчь 20.01.42 г. Застали самую неприглядную картину организации управления войсками… Комфронта Козлов не знает положения частей на фронте, их состояния, а также группировки противника. Ни по одной дивизии нет данных о численном составе людей, наличии артиллерии и минометов. Козлов оставляет впечатление растерявшегося и неуверенного в своих действиях командира. Никто из руководящих работников фронта с момента занятия Керченского полуострова в войсках не был…"

В начале февраля Армейский комиссар 1-го ранга Мехлис инициировал взаимную переброску людей по национальному признаку среди соединений Крымского фронта. Эта переброска дала определенную однородность состава, а дивизии стали называться национальными.

С 20 февраля 1942 года 390-я дивизия действовала, как армянская национальная. Из 9779 рядового и младшего начсостава теперь было 5896 армян, 1590 украинцев, 1270 русских, 619 азербайджанцев, 134 грузина и 270 представителей других национальностей.

224-я сд стала грузинской национальной, 396-я сд - азербайджанской национальной. С 24 февраля в 390-й сд также сменился командир.

Благодаря сохранившемуся письму из штаба Крымского фронта от 24 февраля 1942 года стало известно, что национальность была далеко не главной причиной смены комдива. Накануне имело место массовое исчезновение военнослужащих 390-й стрелковой дивизии. Судя по всему, из состава 792-го стрелкового полка.

Скандал дошел аж до Генерального штаба Красной Армии. В результате была проведена срочная проверка всего личного состава, а своих должностей лишились командир дивизии, начальник штаба дивизии и командир 792-го стрелкового полка.

С самого начала февраля Крымский фронт и 51-я армия интенсивно готовились к наступлению, но сдерживающим фактором являлось пополнение войск и их снабжение.

Проблему не удалось решить даже к середине месяца. Только к 26 февраля обеспеченность боеприпасами артиллерии основных калибров в войсках 44-й и 51-й армий была доведена до 2,0–2,5 боекомплектов, что являлось очень хорошим показателем для 1942 года.

В ночь на 26.02.1942 года части стали сосредотачиваться на исходных позициях. Находившаяся на передовой линии 390-я сд должна была пропустить через свои боевые порядки 12-ю и 83-ю бригады и 138-ю горно-стрелковую дивизию, а затем следовать за 77-й горно-стрелковой дивизией, чтобы помочь развивать успех в направлении на Тулумчак и Киет.

27 февраля 1942 года, к началу наступления на Керченском полуострове, была собрана достаточно сильная танковая группировка из 4-х бригад: 29 КВ, 19 Т-34, 47 Т-60 и 243 Т-26. Большая оперативная пауза с 20 января по 26 февраля 1942 года позволила им хорошо подготовиться к наступлению.

Под ударом 77-й горнострелковой дивизии румыны из 18-й пехотной дивизии обратились в паническое бегство. Это вынудило немцев 28 февраля оставить господствующую высоту 25.3, удержанию которой придавалось большое значение.

Под ударом массы танков на Тулумчак (совр. Сенное) румыны дрогнули и побежали, оставив и этот опорный пункт. Бегство союзников довольно дорого обошлось немцам – советские танки ворвались на позиции поддерживающей румын немецкой артиллерии. Были потеряны: 1 50-мм противотанковая пушка, 16 37-мм противотанковых пушек, 2 210-мм гаубицы, 1 150-мм гаубица и 18 105-мм гаубиц leFH18.

390-я армянская национальная в это время продолжала занимать позиции на Ак-монайской линии обороны.

Дальнейшее наступление буквально тонуло в грязи. Лично ездивший в передовые соединения командарм Львов докладывал командующему фронтом Козлову 1 марта: «Автомашины вовсе не идут, лошади надрываются и падают», «пехота завязает в липкой грязи, вся измазалась до неузнаваемости». Командующий 51-й армией прямо сообщил Козлову, что «продолжать наступление нецелесообразно», нужно ограничиться овладением выс. 28,2, Корпечь, выс. 69,4, закрепиться и «дожидаться улучшения погоды и грунта».

Войскам фронта был отдан приказ закреплять достигнутые рубежи, но командование еще надеялось на улучшение погоды и достижение первоначальных целей операции. В этот же день 12-й и 83-й бригадам удалось захватить важную высоту 28.2.

2 марта 1942 года во второй половине дня теперь уже немцы пошли в контрнаступление на высоту 25.3. Они атаковали советские позиции с разных сторон пятью батальонами при поддержке 6 штурмовых орудий, дивизионной артиллерии и даже реактивных 150-мм шестиствольных минометов. 324-й полк 77-й горнострелковой дивизии не выдержал такого удара и в беспорядке отступил. Немцы взяли высоту и отчитались о 100 пленных. Вечером 2 марта штаб Крымского фронта отдает 44-й и 51-й армиям приказ: «Дальнейшее наступление по директиве № 350/ОП в связи с состоянием грунта до особого распоряжения прекратить».

За несколько дней тяжелых боев удалось добиться лишь незначительно вклиниться в оборону противника в полосе 51-й армии. При этом армией В.Н. Львова было потеряно 12 404 человека. Остававшаяся на своих позициях 390-я сд потерь почти не понесла. К. Симонов, вспоминая свое пребывание на Крымском фронте, свидетельствует о причинах потерь: «Ни раньше, ни позже я не видел такого большого количества людей, убитых не в бою, не в атаке, а при систематических артналетах. Все происходило на голом, грязном, абсолютно открытом со всех сторон поле».

3 февраля 792-й и 789-й стрелковые полки 390-й сд были выдвинуты немного вперед на северо-запад, но 784-й полк, в котором воевал лейтенант Невенченко, остался на Ак-Монайских позициях.

За несколько дней тяжелых боев удалось добиться лишь незначительно вклиниться в оборону противника в полосе 51-й армии. При этом армией В.Н. Львова было потеряно 12 404 человека. Остававшаяся на своих позициях 390-я сд потерь почти не понесла. К. Симонов, вспоминая свое пребывание на Крымском фронте, свидетельствует о причинах потерь: «Ни раньше, ни позже я не видел такого большого количества людей, убитых не в бою, не в атаке, а при систематических артналетах. Все происходило на голом, грязном, абсолютно открытом со всех сторон поле».

3 февраля 792-й и 789-й стрелковые полки 390-й сд были выдвинуты немного вперед на северо-запад, но 784-й полк, в котором воевал лейтенант Невенченко, остался на Ак-Монайских позициях.

Стоит немного рассказать о должности и подразделении Константина Невенченко. Напомним, что согласно документам, он был командиром взвода в 784-м стрелковом полку 390-й сд.

В связи с большими потерями, 29 июля 1941 года был принят новый штат военного времени — штат сокращенной дивизии 04/601. Численность взвода сохранялась - 51 человек в составе четырех стрелковых и одного минометного отделения, но был сильно затронут состав вооружения. Командиру взвода по штату оставили лишь пистолет. В составе отделений пропало автоматическое оружие, но во взводе 2 бойца должны были быть вооружены пистолет-пулеметами. Т.е. полностью ППД выведены не были, но их число сократилось с 9 до 2 на взвод. Сохранялись и две снайперских СВТ в составе взвода.

Число ручных пулеметов ДП-27 было сокращено с 4 до 2, а у наводчиков пулеметов по этому штату изымался Наган.

На представленном изображении показан стрелковый взвод полностью по штату 04/601, но реальное количество самозарядных винтовок и пистолетов-пулеметов в новых дивизиях было сильно меньше. Поэтому и огневая мощь взвода была сильно ниже ожидаемой.

Каждое стрелковое отделение должно было состоять из 11 человек: командира (младший сержант или сержант) с самозарядной винтовкой, пулемётчика с ДП-27 помощника пулеметчика с СВТ, двоих автоматчиков с ППД-40 и шестерых стрелков с винтовкой

Несмотря на реалии войны, согласно штату, стрелкам всё так же полагаются самозарядные винтовки. Однако всё чаще основным оружием бойца становилась более простая и надежная винтовка Мосина. Поэтому стрелки изображены уже с ней.

Вероятнее всего, незадолго до ранения, в феврале-марте 1942 года лейтенант Невенченко получил назначение командиром роты 784-го стрелкового полка. Так он представился при регистрации в госпитале.

Каждая стрелковая рота по штату состояла из трех стрелковых взводов, санитарного отделения, минометного взвода и пулеметного взвода, но, по факту, это могла быть лишь горстка бойцов с винтовками Мосина.

Вернемся на Крымский фронт. 6 марта 1942 года 784-й стрелковый полк сдал свой участок обороны на Ак-Монайских позициях и разместился на 1,5 км западнее. В тот же день в Журнале боевых действий 51-й армии указано, что боевые подразделения были пополнены за счет тыловых служб: из дивизионных тылов 1810 человек, из армейских тылов 941 человек и 240 человек из артиллерийско-зенитных частей.

К 12 марта положение 390-й стрелковой практически не изменилось - посадка 2 км западнее Сар., посадка 2½ юго-восточнее Сар. Командный пункт дивизии располагался на северных скатах высоты 28.2.

Новое наступление было назначено на 13 марта, но обе противоборствующие стороны теперь очень внимательно наблюдали за погодой. В период затишья немцы тоже не сидели сложа руки. Например, из под Севастополя на самый опасный участок был переброшен 22-й пехотный полк 50-й пехотной дивизии Вермахта. Кроме того, германское командование вынашивало планы контрудара.

Лишь в 23:15 12 марта Крымский фронт сообщил в Ставку ВГК о решении наступать следующим утром. В 10:00 после 20-минутной артподготовки переднего края обороны противника 77-я горнострелковая, 236-я стрелковая, 398-я стрелковая дивизии и 12-я стрелковая бригада 51-й армии перешли в наступление.

390-я стрелковая дивизия вновь находилась во втором эшелоне в готовности развивать успех передовых частей или отражать возможные контрудары немцев с юга и юго-запада со стороны Кой-Асан и Владиславовки.

В результате наступления частям 77-й гсд и 236-й сд удалось вновь взять высоту 25.3, которую они потеряли 2 марта. На этот раз реактивные немецкие минометы не произвели должного эффекта, а 10 шестиствольных минометов с боеприпасами даже попали к нашим в качестве трофеев.

После мешавшей слякоти 13 марта резко похолодало, землю сковал мороз. Условия для наступления улучшились. 14 марта пехота 398-й стрелковой дивизии при поддержке 40-й и 56-й танковых бригад ворвалась в селение Корпечь. Однако, развить успех не удалось.

Ситуация для немецкой 11-й армии была критической, но при этом в распоряжение фельдмаршала Манштейна уже прибывали свежие 22-я танковая и 28-я егерская дивизии.

51-я Армия В.Н. Львова также продолжала атаки, упорно пытаясь продвинуться вперед. 14–15 марта в бой вновь вводится 138-я гсд, и с полудня 15 марта дивизия наступала на Сеит-Асан (совр. Светлое). Первой целью 138-й гсд стала высота 26.7, атакованная совместно с 12-й стрелковой бригадой. Однако с ходу взять ее не удалось.

16-17 марта 390-я армянская национальная, в качестве армейского резерва, в районе высоты 28.2 у Тулумчака (совр. Сенное) готовилась к атаке в западном направлении.

Немцы уже с большим трудом удерживали свои позиции. Как пишет Манштейн в своих мемуарах: «18 марта штаб 42-го корпуса вынужден был доложить, что корпус не в состоянии выдержать еще одно крупное наступление противника».

Наконец, в ночном бою 19 марта 12-я стрелковая бригада занимает высоту 26.7. В 6 часов утра в наступление переходит и 390-я дивизия Константина Пантелеевича с задачей уничтожить противника в районе захваченной высоты и далее наступать в сторону Владиславовки.

После повторного огневого налета артиллерии, минометов и трех залпов 18 и 19 гвардейских минометных полков и при поддержке 55-й танковой бригады 390-я стрелковая дивизия вклинилась в расположение противника и захватила несколько окопов.

Неделя тяжелых позиционных боев в немалой степени измотала советские части. Немецкое командование тоже оценивало свое положение как близкое к критическому. Манштейн стремился перехватить инициативу. Он решил использовать 22-ю танковую и часть 28-й легкопехотной дивизии для контрудара с решительными целями.

В ночь на 20 марта 1942 года 22-я танковая дивизия начала выдвижение вперед. Прогноз погоды был благоприятным, и, как отмечалось в отчете по итогам операции: «На исходные позиции подразделения вышли в условиях ясной звездной ночи». Однако около 5 часов утра берлинского времени погода резко изменилась. Дождь и полосы приземного тумана ограничили видимость 500–800 метрами.

2-й батальон 204-го танкового полка немцев вместе со штабом полка задержался и потерял визуальный контакт с ушедшими вперед танками. 1-й батальон того же полка сбился с дороги.

Навстречу заблудившемуся 1-му батальону в 6 утра из тумана вынырнули советские танки. Это были машины всё той же 55-й танковой бригады с остатками других бригад, которая накануне поддерживала наступление 390-й стрелковой дивизии. 55-я танковая бригада М.Д. Синенко и приданный ей сводный батальон были выдвинуты для отражения танковой атаки противника. Советские танкисты вышли к Корпечи (совр. Птичное) и встретили противника огнем с места, подбив 9 танков и расстроив боевые порядки атакующих.

В это время 2-й батальон 204-го танкового полка немцев вышел к Корпечи (совр. Птичное). Части 390-й стрелковой дивизии полковника Закияна дрогнули и начали отходить к высоте 28.2.

Ситуацию тогда спасла 143-я стрелковая бригада. Ее командир подполковник Георгий Курашвили выдвинул войска вперед и при поддержке противотанковой артиллерии удержал Корпечь в ходе уличных боев.

789-й стрелковый полк первым пострадал от немецкой танковой атаки, но полк смог отделить немецкие танки от их пехоты и прервать контратаку. 792-й полк также участвовал в тяжелых боях против немецкого нападения. Немецкие танки при поддержке роты пехоты прорвали линию 390-го и атаковали командный пункт дивизии, вынудив полковника Закияна и его начальника штаба вести тыловые части в контратаку. Немецкое нападение было в конечном итоге отражено. Затем немцы предприняли более мощный удар на стыке 390-й и 83-й стрелковой бригад морской пехоты на правом фланге дивизии. Эта третья немецкая атака была отражена советским противотанковым огнем.

Препятствием для развития немецкого наступления также стал ручей между Корпечь (совр. Птичное) и Тулумчак (совр. Сенное). В отчете роты 22-й танковой дивизии на бронетранспортерах ров описывался как «глубокое и заболоченное русло ручья, берега которого противник искусственно сделал еще более крутыми». Переправившись через ров танки двинулись к высоте 28.2, но вскоре были подбиты, их пришлось бросить под обстрелом.

Во второй половине дня 1-й батальон немецкого танкового полка получил приказ вновь атаковать Корпечь (совр. Птичное). На этот раз 55-я танковая бригада одним танковым батальоном контратаковала врага в лоб, а вторым – во фланг. Этим маневром противник был обращен в бегство. Подбив еще 4 танка противника, советские танкисты перешли в преследование, но попали под сильный противотанковый огонь противника и вернулись в исходное положение. Потери 55-й танковой бригады за день составили 6 Т-26, 2 КВ и 3 Т-60 подбитыми, 2 ХТ-133 и 1 Т-34 сгоревшими.

Немецкая же 22-я танковая дивизия потеряла в этот день больше 30 танков. Фотоснимки советских военных корреспондентов с Крымского фронта говорят о захвате по крайней мере двух танков Pz.IV и одного Pz.38(t) исправными, без видимых повреждений. Они позднее использовались с советскими опознавательными знаками.

Из-за последующего разгрома Крымского фронта, документов полкового и дивизионного уровня 390-й сд практически не сохранилось до наших дней. Основным источником событий зимой-весной 1942 года стали документы 51-й армии и уровня фронта, в которых, к сожалению, отсутствуют многие детали боев.

Из Наградного листа Торося Торосяна: "4.02.1942 г. указанный полк находился на Ак-Монайских позициях по 27.02.1942 г. держал оборону и отбивал яростные атаки противника. 27.02.1942 перейдя в наступление на населенный пункт Корпечь батальон Торосяна отбивал контратаки противника сам со своим батальоном перешел в наступление и вновь занял Карпечь.

21.03.1942 г. батальон Торосяна отбил все атаки противника и в этом бою был тяжело ранен в левую ногу, которая впоследствии была ампутирована."

Из справки от бывшего секретаря Бюро парторганизации 784-го сп 390-й сд: "...Немцы получая большие подкрепления танковыми, артиллерийскими частями 20 марта 1942 года в районе с. Карпечи, на Керченском полуострове, перешли в контрнаступление и потеснили наши части. Товарищ Торосян получил задачу приостановить отход наших войск и отразить контрнаступление крупных сил немецких танков и автоматчиков, перейти в наступление и овладеть селом Корпечь, что было выполнено товарищем Торосяном блестящим образом. Подбив 15 вражеских танков, к исходу дня 20 марта, батальон тов. Торосяна штурмом овладел сел. Корпечь, где он получил 6 ранений и оставил свою левую ногу."

К 23 марта войска 51-й армии продолжали удерживать занимаемые позиции и производили частичную перегруппировку, готовясь к продолжению наступления. Ночью 390-я армянская должна была поменяться участками с 400-й стрелковой дивизией, чтобы в планируемом наступлении на Кой-Асан прикрывать ее фланг.

В этот день наши боевые порядки подвергались активному артиллерийскому и минометному обстрелу со стороны немцев. Во время этих боев 23 марта 1942 года Константин Пантелеевич был ранен и, скорее всего, это ранение стало для него спасительным. Штабисты занесли его в Именной список потерь 390-й стрелковой дивизии, как пропавшего без вести и неправильно расшифровали отчество, как «Петрович». Кроме того, ошиблись с написанием инициалов жены Анны Федоровны, указав их как "Н.Ф". В таком виде они перекочевали в более поздние документы.

В этом же списке были убитые командир дивизии Закиян, командир 784-го сп подполковник Сигнеев, командир 789-го сп майор Домбровский. Только в 784-м стрелковом полку с 1 января по 20 апреля 1942 года были убиты или пропали без вести 44 средних и старших командиров.

Оставшимся в строю боевым товарищам Константина Пантелеевича пришлось гораздо хуже. 8 мая германская 11-й армия перешла в наступление на Керченском полуострове, которое привело к полному разгрому Крымского фронта. Командарм Львов и его штаб погибли в результате авиаудара по штабу.

В качестве иллюстрации можно привести Боевое донесение начальника штаба 390-й сд от 13 мая 1942 года. От 784-го стрелкового полка осталось 60-65 человек, командование 784-го и 792-го сп ушло в неизвестном направлении, пропал комдив.

В ходе дальнейших боёв дивизия была уничтожена. Официально была расформирована 14 июня 1942 года. Оставшиеся в живых бойцы и командиры использовались в качестве опытного ядра новых формирований.

Благодаря запросу в Архив военно-медицинских документов удалось выяснить, что 1 по 29 мая 1942 года он лежал в эвакогоспитале № 1615, который находился в здании клуба профсоюза торговых служащих «Профинтерн», позже известное, как здание клуба завода «Армалит» в городе Армавире Краснодарского края.